Встреча в пути

«11 января 1956 года я приехал на несколько дней в Загорск. Был холодный морозный январь. Температура до 40 градусов. На Скобяном шоссе, на площадке трубного завода, грелась у костра бригада землекопов. Я подошел, погрелся у костра, поговорил с людьми и застрял здесь на 40 лет. Здесь я встретился с удивительным человеком — Аллой Анатольевной Янышевой, с которой связана вся моя дальнейшая жизнь. Она моя жена, мой верный спутник во всех путешествиях, во всех скитаниях с фотоаппаратом. И хотя фотоаппарат вторгается и в бюджет, и в ванную комнату, но честное слово, это прекрасная жизнь». Борис Ведьмин

Алла Анатольевна Янышева фактически привела в город будущего Почетного гражданина, человека, который построил полгорода и оставил фотолетопись города и окрестностей, прекрасные пейзажи и портреты современников. Мы встретились в маленькой квартирке Аллы Анатольевны, где всё напоминает о Борисе и он нам улыбается с фотографий и чудного портрета кисти Леонида Дёмина. Алла Анатольевна сначала накормила нас с фотокором (накормить гостя — это святое, говорил Борис, — он и сам мог приготовить) и только потом начала рассказывать.

— У Бориса не было профессионального образования, он окончил строительные курсы. Но он писал великолепно и был человек энциклопедических знаний. Такой природный человек. Таким людям не надо институтов, в потоке жизни он столько всего набрался! Борис в музыке разбирался прекрасно, мог с клавиром слушать. Сестры его учились музыке, и он что-то схватил за ними вслед. Он был удивительный человек тем, что он всегда знал, зачем он в свет явился, как Пушкин о Чаадаеве писал. Такие люди посылаются, как какое-то явление. Скоро 19 лет, как его не стало. Но он всё равно здесь, всё слышит и всё видит. Наверное, думает сейчас: «Ну что ты несёшь».

— А как вы встретились?
— В электричке. Я инженер-электромеханик, работала на железной дороге, и символично, что встретились мы в дороге, в электрическом транспорте. Я ехала в Москву с группой товарищей, и сидел человек, старше нас. Мы болтали о чем-то, и он нам что-то подсказал. Потом ребята сошли, а мы с ним поехали до Москвы. Он о чем-то говорил… Доехали, до свидания — и разошлись. Потом еще раз я увидела его в электричке, подумала: «Какой интересный человек». А он увидел меня и подошел, сел и до самой Москвы что-то рассказывал. Мне было очень интересно. Кто он, я не знала.

Потом встретились в метро. Я вошла в вагон, а он сидит там. Я себе стояла у дверей, он меня увидел, встал, подошел, поздоровался. Я сказала: «Я сейчас выхожу», он тоже за мной вышел. И говорит: «Я хотел у вас спросить: когда мы в электричке ехали, там сидел парень, это не ваш муж был?» А это были ребята с работы. Я ответила, что не замужем. Он сказал: «Спасибо, до свидания» и ушел. В Загорск он прибыл в командировку, на строительство трубного завода. Это была новая стройка, очень трудная, и его туда направили, а работал он в Москве. О своих приключениях он не очень любил рассказывать. Были лагеря. И везде он строил. Освободился в 1954 году и приехал в Москву к двоюродной сестре. Его быстро взяли на работу — строители были очень нужны. Он не думал быть строителем, хотел быть журналистом, но так получилось, он поехал на Балхаш с ребятами, там медь нашли, и строился медеплавильный комбинат. Там он пробыл шесть лет, до первой меди. Это была великая стройка. Потом его взяли в армию, и он сразу попал на финскую войну. Прошел всю войну, остался жив. Его оставляли в армии, говорили: «Боря, снова будет война, так хоть с нами будешь». Но он очень домашний человек и поехал в Ставрополь к маме и сестрам. Работал в газете и купил себе фотоаппарат «ФЭД» сорокового года выпуска. Его делала колония Дзержинского с цейсовской оптикой. Работал в газете и в конструкторском бюро. Но началась война, его взяли с первого дня. Попал в плен, потом лагеря… Но он не любил об этом рассказывать.

— Вы не досказали, как познакомились.
— Когда мы встретились в метро, а потом разошлись, случилось вот что. Его звали работать в Загорск, но он не хотел, слишком далеко от Москвы. И он сказал: я приду к вам на работу, если вы мне дадите квартиру, потому что я женюсь. Он не знал, как меня зовут, кто я, что я, но так было. И ему директор своим приказом, своей волей, не спрашивая город, дал двухкомнатную квартиру на период строительства.

А по субботам я обычно ездила в Москву. И мы опять встретились в электричке. Он говорит: «Давайте пойдем завтра в консерваторию!» Я опоздала, вижу, он там стоит, а как его окликнуть? Имени не знаю. Я подошла и за рукав его дёрнула. Он засмеялся, говорит: «Скажите хоть, как вас зовут?» Вот тогда мы познакомились. Я сказала «Алла», он — «Борис Викторович». Он был меня старше на 13 лет. И мы были на «вы» очень долго, месяца три.

Через неделю он меня пригласил в Абрамцево и взял с собой «ФЭДик», что было для меня удивительно: меня снимают фотоаппаратом! Это сейчас все щёлкают. А тогда этого не было.

Мы приехали в Посад, и он сказал: «Может быть, зайдем ко мне, проявим пленку, посмотрим, что получилось?». Я удивилась: «А вы что, тут живете?» «Да». Я-то думала, он в Москве живет. Я шла и думала: «Может, у него семья, куда я иду?» Пришли — двухкомнатная квартира. Не было газа, ванны; была печка, которая топилась дровами, но это же отдельное жилье! Стоял стол, три табуретки, а в другой комнате — железная кровать. И всё. Я спрашиваю: «Вы что, один тут живёте?» А он отвечает: «Хотите, вы тут живите».

Как-то всё легко было, и осталась я в этой квартирке, и как-то сразу поняла, что это на всю жизнь. Всем сказала, что вышла замуж, хотя свадьбы не было. Маме позвонила, сказала: «Помнишь, я в поезде с дядечкой познакомилась? Я за него замуж вышла». Мама была в ужасе, конечно: «Как можно в поезде знакомиться, Латуся?» Поначалу все всполошились, сестры его приехали. Потом встретились, познакомились, и все успокоились. Мама его любила. Последние десять лет она жила с нами.

Мне так хотелось в Москву, у меня мама в Москве жила, и я там была прописана. Мы могли переехать в Москву, и его звали в трест «Росмонтажжилстрой», но он сказал: «Будем жить в этом городе». Он ничего не объяснял, он говорил: будет так. И всё.

Дома был стол, диван и три табуретки. И книги. Мы абсолютно не думали, что надо как-то благоустраиваться. Борис не копил денег, все тратил на фотографию, на путешествия. Когда к нам приходили друзья с маленькими детьми, Борис накупал фруктов, печенья, конфет, орехов, и это все лежало на табуретках, чтобы можно было взять, не садясь за стол. Мы включали пластинки, танцевали, дети прыгали… Он любил жизнь, любил людей. Смех у нас был постоянно. Так пролетело 37 лет, просто мгновенно.

Работал он самоотверженно. Приходил с работы, быстро ел и падал на диван. И засыпал. Утром вставал в пять утра, чертил что-то быстро-быстро и шел на работу. Он был главный инженер СМУ. Его очень любили строители, я до сих пор с ними дружу. Если что-то случалось, к нам прибегали ночью, он сразу вставал и шел, и всегда находил выход и всем помогал.

— Когда же у вас было свободное время друг для друга?
— Ну, когда-то было. Отпуск мы вместе проводили. Когда впервые попали на Соловки, просто обалдели от увиденного. И потом каждый год в отпуск мы туда ездили, появились друзья, там необычное место, очарованное какое-то. Там человек сразу другим становится. Когда мы последний раз были на Соловках и улетали, собралось столько людей! Борис очень хотел снять Соловки сверху. И лётчики облетели остров, такой круг сделали, а потом полетели на Орлов мыс. У Бориса всю жизнь были такие чудеса.

— Вы были среди тех, кто пришел на открытие памятного знака репрессированным. Вы не понаслышке знаете, что такое репрессии?
— Я-то как раз знаю понаслышке, а вот родители… Мы жили в Москве, потом папу арестовали, а маму выслали в Уфу в конце 1936 года. А 13 ноября 1937 года арестовали и маму. Дали 8 лет. Мне было восемь лет, и я осталась одна. Но те, кто арестовывали, хорошие были люди. Оторвали уголок от газеты и сказали: напиши адрес, чтобы забрали девочку, а то ее отдадут в детдом. Мама сказала: «У меня есть брат во Владикавказе» и написала на этом клочке: «Толя, приезжай за Латуськой. Клава». И дядя Толя приехал через десять дней. Это такое чудо. Я — Янышева, а урожденная Арутюнянц. Когда арестовали маму и папу, никакой связи с ними не было, никто не знал, что с ними будет. Дядя меня усыновил, дал свою фамилию. Папу расстреляли, а мама освободилась и разыскала меня, и это тоже чудо.

— У вас не спрашиваю, а Борис был верующим человеком?
— Да, но он не ходил в церковь. Конечно, он знал, что не мы тут такие господа, как нам кажется. Когда что-то сложное предстояло, он говорил: «Я сейчас попрошу, и все будет хорошо». Как на Соловках: все знали, что Борис приедет, и будет хорошая погода. Смеялись, но так и получалось.

Я всегда понимала, что он отдельный человек. Особый. Есть хорошие люди, но с Борисом никто и не сравнится. Более доброго человека я не видела. За ним все дети, кошки и собаки бегали. Ключевое слово у него было «любовь», он всё делал по любви.

Доброжелательность — вот что важно в жизни, в человеческом обществе. Заинтересованность, помощь. Помоги, поделись своей радостью, пусть другому тоже хорошо будет. Перед тобой расстилается жизнь — она такая короткая… Борис сделал счастливыми всех, кто был рядом.

Он всегда говорил, что страна Лимония существует только в сказках. «Не представляю себе ни безделия, ни праздной лени, ни тунеядства. Хочется быть дома, работать не покладая рук для себя, для близких, для общего дела. Сколько еще надо построить домов, заводов, клубов, фабрик. Страна Лимония — мечта лентяев, — это он писал из лагеря. — Везде надо работать, везде можно жить».

Галина АХСАХАЛЯН,
фото Игоря ШПАНКИНА и из архива А.А.Янышевой.

Борис Ведьмин (1915-1994)
18 октября 1915 г. — родился в Ростове-на-Дону.
1928-1931 гг. — учёба в Ставропольском строительном техникуме.
1933-1938 гг. — строительство Балхашского медеплавильного комбината на озере Балхаш.
1938 г. — действительная служба в Красной Армии.
1939-1940 гг. — сапёр в войне с белофиннами на Петрозаводском направлении.
1940-1941 гг. — конструктор в проектном бюро в Ставрополе.
22 июня 1941 г.-1942 г. — сапёр в БАО 677, 377 Сталинградской пехотной дивизии. Окружение под Харьковом.
1942-1945 гг. — плен в Австрии.
1946-1954 гг. — лагеря: Саров (Арзамас-16), Кузнецк, Тайшет.
1954-1955 гг. — прораб на стройках Москвы и Московской области.
1956-1988 гг. — от прораба до главного инженера СМУ на строительстве жилых и производственных объектов Сергиева Посада.
1969-1991 гг. — 26 раз на Соловках.
1994 г. — Почётный гражданин Сергиева Посада.