21 февраля 2013 | Праздничное | Просмотров: 7,635

Зачем бояться? Надо работать!

Юлия Афанасьева — военный журналист. О женской манере письма и мужской работе, о войне и мире, о жизни и смерти накануне Дня защитника Отечества.

— Профессия военного корреспондента мне всегда казалась сугубо мужской, почему такой выбор?
— Мне кажется, журналистика — это абсолютно не мужская профессия, категорически не мужская, потому что чем отличается мужчина от женщины? Наличием физической силы. Мужская профессия в армии, грубо говоря, это бегать с автоматом, а не с блокнотом и фотоаппаратом. С этим вполне может бегать женщина, и у неё это прекрасно получается, тем более что основа журналистики — общение с людьми, налаживание контакта, добыча информации. У женщин это получается значительно лучше. Если взять журналистику последних лет, мне как читателю, телезрителю интересней смотреть материалы женщин-журналисток. Мелочи, детали, объём, который благодаря этим мелочам и деталям создаётся в их материалах, свойствен именно женской манере письма. Если почитать Марину Ахмедову из «Русского репортёра» или Анну Политковскую из «Новой», посмотреть репортажи Елены Масюк из горячих точек — всё это очень ярко, сразу запоминается. Если говорить о военных журналистах, то вспоминается первой Марина Ахмедова. А Лариса Рейснер, величайшая журналистка своего времени, — по Афганистану у неё интереснейшие репортажи были! Женщины всегда рвутся в бой, потому что надо доказать, что ты не хуже, а лучше всех, нужно обладать втройне напором, талантом, знаниями, уверенностью. Поэтому женщины в военной журналистике — более яркие представители своей профессии, а журналист обязан быть ярким и выделяться из общей массы.

— У вас есть своя тема?
— Это в основном спецназ, разведка внутренних войск и выполнение ими задач на Северном Кавказе. Как это ни странно, в военных СМИ инициатива всегда поощряется. Мы составляем план своих тем, материалов, командировок, то есть вся инициатива идёт от журналиста. Есть, конечно, события, которые мы не можем обойти вниманием, потому что в них задействованы наши войска: Олимпиада, Универсиада, ликвидация стихийного бедствия на Кубани, антитеррористические учения, спецоперации. Но ракурс того, как это подать, это инициатива журналистов. Главный критерий — должно быть интересно. Естественно, есть самоцензура.

— Вы военнообязанная?
— Конечно, я старший лейтенант. В мае буду капитаном.
Я пришла в военную журналистику в 2004 году, это была центральная телестудия министерства обороны. Начинала-то я здесь, в Сергиевом Посаде, ходила в школу журналистики, печаталась в газете «Вперёд», потом решила поступать на журфак на телевизионное отделение, я ведь отличница, хотелось туда, где круче всего. Надо было сделать несколько сюжетов для поступления, и я пошла на телеканал «Тонус» (тогда «Радонежья» ещё не было), и затянула меня эта работа. В 1999 пришла и только в 2004-м ушла, когда испробовала всё, что можно было испробовать, все должности, все посты в этой компании. Тогда я пошла на Центральную телестудию Министерства Обороны, которая находилась в Генеральном штабе. Впоследствии силами этой студии создавался телеканал «Звезда». Там я была гражданским сотрудником, а с 2007 года меня назначили на офицерскую должность, и до конца 2010 года я продолжала служить. Но потом начались реформы в армии, и поэтому, когда мне предложили перевестись в редакцию внутренних войск, я согласилась. В настоящее время являюсь начальником отдела радиопрограмм редакции журнала «На боевом посту». Это должность так называется, фактически я занимаюсь всем: делаю радиопрограммы, телевизионные репортажи, документальные фильмы, пишу в журнал.

— Где трудней всего? В тележурналистике?
— Я бы не сказала, что трудней. У каждого направления есть своя особенность. Очень интересно заниматься разными видами, потому что, занимаясь одним жанром, отдыхаешь от другого, и такое разнообразие даёт возможность переключаться, это интересно, не замыливается взгляд, не устаёт рука.

На радио мне очень интересно, поскольку я должна всё делать сама: писать джинглы, заниматься музыкальным оформлением, записывать себя. Из ничего что-то рождать очень интересно, как будто мастер делает шкатулку или матрёшку — от начала до конца.

Сейчас я занимаюсь освоением видеомонтажа, практически уже освоила. Научилась снимать, когда был дефицит и операторов, и техники. Купила небольшую камеру, штатив, микрофоны, аккумуляторы. Сейчас ни за что не поеду с оператором в то место, где мне действительно нужны хорошие интересные съёмки. Хорошо уметь делать всё самой и постоянно учиться.

— В общем, вы жадный для новых впечатлений человек.
— Да. Когда находишься в командировке, и там происходят какие-то события, как же я могу их пропустить! Себя порой извожу и мучаю тем, что не могу уже, сил нет, а какой-то внутренний червь говорит: «Как же так, тут что-то происходит, а ты сидишь, это видишь и не снимаешь». В прошлом году у меня было 9 командировок, я набрала столько материала, что до сих пор его обрабатываю. 80% успеха командировки зависят от той предварительной работы, которую проведёшь, находясь здесь. Твоя задача — взять себя в руки, собрать необходимую аппаратуру, выехать на место, и чтобы ты там был здоров, бодр, чтобы у тебя были силы.

— Я читала ваши репортажи, и меня просто поразила ваша интонация, на мой взгляд, найденная удачно. Правильно выбранный тон — это интуитивно или предшествовала какая-то работа?
— Не знаю, ничего особенного в этом тоне нет. Как меня учили всю жизнь, журналист должен доверять своим глазам и пытаться, чтобы было представлено две стороны. Не берусь гарантировать, что всё, что я пишу, это правда, может быть, у кого-то другая правда, но я пишу то, что я вижу, не стараюсь что-то приукрасить, о чём-то умолчать, стараюсь узнать как можно больше и отразить жизнь. Когда у меня была одна из первых командировок в Чеченскую республику, я решила поехать поездом, чтобы узнать, что думают о ситуации в республике самые простые люди. Не помню, какую легенду я придумала, может, и сказала, что я журналист. В национальных республиках стараюсь соблюдать их традиции, начиная с внешнего облика. Если я надену джинсы и кепку и сяду в грозненский поезд, вряд ли я вообще доеду до Грозного. Естественно, должны быть юбка и платок.

— Журналистика — это миссия, свидетельство или способ заработка?
— Недавно была на журфаке МГУ конференция с очень интересным названием: «Журналист. Профессия. Социальная миссия». Журналисты, которые стараются заработать деньги на нашей профессии, не понимают, что журналистика — это социальная миссия. Более того, я скажу, что это не четвертая власть, а первая. В наше время, когда события подменяются информацией об этом событии, то есть события не существует, если об этом не сообщили в СМИ, у журналистики на самом деле очень важная миссия, это действительно власть. Аристотель говорил, что политика — это общение, направленное на всеобщее благо. И у журналистики те же задачи.

— Кроме Чечни, вы ещё в каком-то регионе были?
— Я изъездила практически всё, на Севере разве что не была. Если перечислять с востока: Камчатка, Южные Курилы, Сахалин, Хабаровск, Благовещенск, Новосибирск, Иркутск, Северобайкальск. В центральной России — Саратов, Самара, Тула, Тверь, Рязань. Урал — Оренбург, Челябинск. Кавказ: Дагестан, Чечня, Ингушетия, Кабардино-Балкария, Ставропольский край, Волгоградская область.

Я участвовала в автопробегах, посвященных Великой Отечественной войне. Живьём проезжаешь расстояние две тысячи км и видишь, как живёт Россия. Состояние, в котором находится Дальний Восток, особенно Курилы, очень печально. Это просто позор России, в каких ужасных условиях живут люди, в буквальном смысле выживают. Как они сами сказали, их можно разделить на две категории: тех, кто мечтает умереть, и тех, кто мечтает, чтобы пришли японцы и у них наладилась жизнь. Это я в отпуск ездила, я же отпуска тоже безумно провожу — в реализации своих журналистских интересов.

— А что-то опасное с вами происходило?
— Самое страшное было на Курилах: переход с острова Кунашир на остров Шикотан. Туда можно добраться только по воде. Начинался шторм, но пограничники сказали: всё нормально, успеем. Волна была 6 метров, пограничный сторожевой катер по сравнению с океаном просто щепка, и как только он отошёл от берега, начались первые признаки морской болезни. Наш переход длился шесть часов, ощущение полной какой-то беспомощности. Была мысль: боже мой, у меня отпуск, куда меня понесло, сидела бы дома, отдыхала бы в свой законный отпуск! Нет, куда-то демон журналистики потащил. Но как только мы дошли до берега, всё встало на свои места и стало сразу всё хорошо, здорово. Я считаю, что бояться не стоит, надо жить и радоваться тому, что ты видишь.

В Дагестане я жила в палаточных лагерях, которые были раскиданы в нескольких районах республики. Там реальные полевые условия. Я вижу, какой быт у военнослужащих, что они едят, как одеты. К утру чувствую, что в палатке становится дико холодно, просто с ума сойти от холода, несмотря на то что весна и тепло, но в горах очень коварная погода. В апреле неожиданно проснулись гадюки, которые не должны вообще-то в апреле просыпаться, и начали заползать в палатки. Вот вам и опасность.

Ездили с оператором в пригород Махачкалы, была дождливая осень, ночь, мы едем какими-то проулками, офицер рассказывает спокойно: «Тут КПП расстреляли два дня назад, недавно на блокпосте смертник подорвался, а здесь тоже что-то случилось». Выехали за город и застряли в поле. Он говорит, что надо давать сигнал на базу, чтобы вытаскивали тягачом. Но вроде бы проехали, выходим, грязи столько, что без резиновых сапог делать нечего. Нас встречают радостные военные, что наконец-то свежие люди приехали. Туалет за 300 метров от лагеря, никакой бани, никакого душа, военный полевой быт. И выяснилось, что офицер, который нас вёз, психолог по образованию, специально всю дорогу нас пугал, чтобы посмотреть на нашу реакцию. Сказал, молодцы, с испытанием справились.

— Вы различаете военную технику по звуку, на слух?
— В армии, если честно, мне неинтересно оружие, хотя по должностным обязанностям мы должны его знать и уметь им пользоваться. Но меня в первую очередь интересуют люди, которые выбирают работу, связанную с риском для жизни. У каждого свои мотивы, но люди эти необычны. Один мой знакомый офицер, который 25-30 лет в армии, встретился после долгого перерыва со своими одноклассниками и сказал, что мы живём в одном времени, в одном месте, но абсолютно в разных измерениях. Люди, о которых мы пишем и говорим, живут в другом измерении, и я считаю, эти измерения честнее, чище и благороднее, что бы кто ни говорил. Война, как лупа, все увеличивает, и сложные условия, в которых находятся военные, они под лупой, сразу видно, кто подлец, кто благородный человек. Здесь всё проще, и сразу видно, где добро и где зло.

— Какой потолок у женщин в армии и берут ли их в Военные академии?
— В прошлом году в Вооруженных Силах была назначена на должность заместителя начальника управления международного военного сотрудничества женщина-генерал. Но это после длительного перерыва, Валентина Терешкова генерал, например. Я считаю, всё зависит от конкретного человека, нет каких-то определённых параметров. У нас министр обороны был кто? В армии толком не служил, а стал министром обороны. Знаю множество офицеров, которые закончили военную академию, и не одну, но в силу разных обстоятельств у них затормозилось продвижение по служебной лестнице, не сложилось что-то с вышестоящим начальством, что-то не так пошло — и всё.

В военные академии женщин в массовом порядке не берут. Но есть исключения. Например, моя знакомая закончила с отличием Военно-медицинскую академию. Героиня нашего сюжета собиралась поступать в академию, она была на военной базе в Армении командиром, про неё писали «Маманя-комбат», старший лейтенант Калуженина. Потрясающий командир, её бойцы в страхе были от неё больше, чем от её коллег-мужчин. Знаю полковника, она была куратором нашей фининспекции, то есть женщина-полковник. Есть потрясающая знакомая (не знаю, она сейчас жива или нет, ей должно быть уже за 90 лет), полковник бронетанковых войск Людмила Ивановна Калинина, Людмил Иваныч её звали, отвечала за ремонт танков на всем южном фронте.

Сейчас перспективы большие, потому что лет пять назад был открыт массовый набор девушек в военные училища, даже в Рязанское десантное училище набрали девчонок, и они должны в этом году выпускаться: командиры взводов укладчиков парашютов. Флотские училища стали брать девушек. Поэтому всё зависит от их стремления и их способностей.

— Вам проще в армии или на гражданке?
— В армии. Конечно, тебя могут поднять по тревоге, отправить в командировку в любую часть света, но при этом ты понимаешь, что в случае чего тебя не бросят без помощи, око государево следит, чтобы ты не пропал. Я всю жизнь прожила в военном городке, папа отслужил 20 лет, я с детства слышала армейские строевые песни.

Дедушка — фронтовик, инвалид Великой Отечественной войны. Я слышала рассказы, как было на фронте, видела фотографии военных лет, мы обожали слушать военные песни. Мне это близко. 9 Мая — главный праздник нашей семьи, и пока был жив дедушка, мы всей семьей ходили на парад. Военные для меня родные люди.

Есть два состояния государства: война либо подготовка к войне. Тема войны и мира, жизни и смерти вообще главная в жизни, и в журналистике в частности. Все выпуски новостей начинаются с этого. Поэтому интересно разобраться в деталях, а еще интересней в этом участвовать. Я себя чувствую на своем месте, мне нравится то, чем я занимаюсь, собираюсь продолжать.

— Спасибо за интервью, с наступающим праздником!

Галина АХСАХАЛЯН,
фото из архива собеседника.

Досье

Юлия Афанасьева, военкор
Родилась в Сергиевом Посаде
Образование: факультет журналистики МГУ им. Ломоносова
Служба: редакция внутренних войск «На боевом посту».
Звание: старший лейтенант.
Интересы: журналистика, политика, поэзия, вязание, шитье и танцы.

Тексты Юлии Афанасьевой можно прочитать здесь:

7 комментариев к записи Зачем бояться? Надо работать!

Оля

23 февраля 2013 в 10:13

Класс, очень интересно про Юлю прочитать!
Вот загадка, пишет ли она стихи до сих пор? В школе точно писала, да и сейчас среди интересов - поэзия осталась.

Галина

23 февраля 2013 в 10:58

я про стихи не знала, потому не спросила. Зато сейчас добавлю ссылку на Юлины статьи! Игорь Николаевич свою фамилию потёр, но Юля сказала, что вы вместе ходили к нему на Школу юного журналиста. Журналистами стали многие из вас, да?

Оля

23 февраля 2013 в 14:14

Я вот не могу вспомнить, вместе или не вместе (( Мне кажется, Юля на год или чуть побольше старше - мы точно виделись много раз, но на занятия, наверное, не ходили вместе - раз в 1999-ом Юля уже была на “Тонусе”, а мы только начали заниматься у Игоря Николаевича. Но да, это он во всём виноват!

Галина

28 февраля 2013 в 1:14

Открыли мы вчера “Матрёшку” и расстроились - интервью с Юлей, ответы один в один. Мы вроде раньше вышли, но всё равно, как так - отвечать под копирку? Недоумеваю.

Маша

28 февраля 2013 в 10:11

Они раньше вышли. Я ещё удивилась, что вы взяли того же человека.

Галина

28 февраля 2013 в 14:51

Мы не знали про “Матрёшку”, и Юля ничего не сказала. Вопросы и их порядок не совпадают, но все равно есть до боли похожие куски. Я даже не знаю, как поступают в таких случаях журналисты и их респонденты. Не ставят интервью в номер? Я не успела бы написать другой текст.

Editor

19 июня 2013 в 23:50

Интервью и главное фото напечатали в независимой молодёжной газете “Самостояние”

Оставить комментарий

Добрый день!

Вы зашли на сайт начинающих и вполне себе начавших журналистов. Читайте, пишите комментарии и письма, участвуйте в опросах. При желании можно стать автором или фотографом сайта. Всё зависит от вас!

Опросы

Нужен ли Александрову краеведческий музей?

Посмотреть результаты

Загрузка ... Загрузка ...

Архив

Метки

Посетители

Вход

Партнёры