О чём рассказал Севастополь

[Показать как слайдшоу]

Собираясь второй раз в Севастополь, мы не думали, что город откроется нам совсем с другой стороны. Хотя одного путешествия в семь дней, конечно, мало, чтобы познакомиться с таким Крымом.

Нынешний отпуск в сентябре был, пожалуй, самым главным отдыхом года и начался ещё в поезде, когда наконец-то можно было спать столько, сколько хочется. И, кстати, я научилась брать в поезд правильную еду и в почти правильных количествах — чтобы к концу поездки ничего не оставалось. Наша правильная еда — это яблоки, орехи и сухофрукты, нарезка сыра и колбасы, зерновые хлебцы, йогурт, каша, лапша и картошка быстрого приготовления.

На заметку тем, кто любит в поезде выпить пива или чего покрепче. В украинских поездах официально это запрещено и проводники стращают, что пить нельзя и вас обязательно накажут полицейские. Правда, на этот запрет никто внимания не обращает, и все пьют — кто тайно, кто явно. А вот желающих наказать за такие аморальные действия мы не заметили.

Настоящий отдых

А самым главным отдыхом эта поездка была потому, что мы действительно отдыхали — рано вставали и рано ложились спать не потому, что надо было куда-то идти, а потому, что так хотелось. Ели вкусную еду — овсяную кашу по утрам, фрукты и орехи на обед, мясо и сладчайшие помидоры с ялтинским луком на ужин, пили вкусное вино, плавали, много ходили, читали (я прочитала за отпуск семь книг), разговаривали, смотрели кино, наслаждались блаженным ничегонеделанием и были бесконечно счастливы от тишины. Это для меня был настоящий отдых, потому что мы никуда не бежали, не торопились, не думали о работе, высыпались и набирались сил.

Благодаря нашим друзьям, которые уехали в Киев, мы живём в их прекрасной квартире. По приезде ключи забираем у соседей с пятого этажа. Мне открывает дверь мужик в семейных трусах и с золотыми зубами, радостно улыбается, узнав, зачем я пришла, вежливо знакомится и предлагает заходить в гости, если что. Если что не случилось, и вечером, когда нам вдруг звонят в дверь, мы решаем её не открывать. У нас же отпуск, мы никого не ждём.

В первые же дни мы разведали лежбище нудистов, стали ходить туда. Не для того чтобы голышом загорать, а потому что там было пустынно и оттого ещё более уютно. Нудисты нас тоже опасались и близко не подходили — мы же в купальниках, неизвестно, чего от нас ждать.

Море в сентябре уже не парное молоко, когда только заходишь — освежающая прохлада бежит от кончиков пальцев до живота, но потом плыть становится приятно. Заплывёшь далеко, покачаешься на лёгких волнах, посмотришь на взлетающие из Бельбека истребители, у которых, наверное, учения, рядом шумно затормозит чайка — как маленький самолёт, садящийся на воду.

Вылазка в город

Поскольку мы живём на Северной стороне Севастополя, то в центр города выбираемся редко. Для этого нужно сесть на катер, и через десять минут ты на другом берегу бухты. В одну из таких вылазок мы съездили на 35-ю батарею, покатались на колесе обозрения и заглянули в террариум.

Возле Исторического бульвара мы выпрыгиваем из автобуса и идём искать колесо. Мой спутник, правда, со мной отказался кататься, но зато мне было не так страшно. Я очень боюсь высоты, панически, но также сильно люблю колеса обозрения. А одной кататься не так страшно, хотя на самом верху, когда ветер раскачивал кабинку, само колесо ужасающе скрипело, а все остальные кабинки были пусты, я, конечно, трусила.

Зато спутник выразил желание посетить террариум (который стоил как два колеса, а на двоих — так и все четыре), где мы познакомились с говорящим попугаем Катей, вороном Шуриком и питоном, который переваривал двух кроликов. Ещё там был милый волосатый паук-птицеед, тараканы и прочие приятные зверушки.

Потом мы шли до площади Нахимова пешком, мимо магазина «Леди Сумочка», адвоката Владимира Высоцкого, каштаны щёлкали под ногами, и идти было радостно и легко — когда возникает чувство, что ты можешь прошагать так не час и не два, а гораздо больше.

Севастополь пахнет детством и Советским Союзом. Добрые котики выглядывают отовсюду, провожают нас взглядами и едят картошку с рыбой, которую им выносят севастопольцы, собаки спят в клумбах, на пристани, у ворот. Однажды нам перешёл дорогу богомол.

На Михайловской батарее, которая внезапно оказалась рядом с нашим домом, мы трогаем тёплые, нагретые солнцем бока самолётов-истребителей времён Великой Отечественной, слушаем внутри самой батареи музыку войны и очень хочется посмотреть на надпись «Умираем за Родину!», которая осталась в одной из башен с той поры.

Береговая батарея

Во время Великой Отечественной войны Севастополь героически сражался и держал оборону. Немцам захватить Крым было очень важно — через него лежал путь на Кавказ, к нефти. Командовал немецкими войсками генерал Манштейн. Но споткнулись они именно на Севастополе — он стоял девять месяцев, вместо того чтобы пасть в первые же дни штурма.

На последнем военном совете было принято решение об окончании обороны Севастополя и эвакуации командного состава. Эвакуация остальной части военнослужащих, в том числе и раненых, не предполагалась. Люди остались без воды, еды и боеприпасов.

Были стянуты огромные силы, а вывезли только 700 человек командного состава. Кроме того, у немцев было очень большое численное превосходство в авиации — в десять раз практически. Эвакуироваться можно было по воздуху или воде, но корабли и самолеты не могли пробиться, хотя Севастопольский оборонительный район (СОР) к тому времени был одним из самых укрепленных мест в мире.

Береговых батарей было две — 30-я и 35-я. 30-я сейчас является закрытой территорией и принадлежит одной из воинских частей, а в районе 35-й открыт музейный историко-мемориальный комплекс героическим защитниками Севастополя «35-я береговая батарея».

Добраться до этого места можно от Центрального рынка на 105 маршрутке в сторону Казачьей бухты. Ехать долго (по нашим меркам), но я люблю такие поездки, когда можно разглядеть город и оказаться уже в другой стороне.
Вход на территорию, а также экскурсии, которые проводятся каждые полчаса, бесплатны. Это принципиальная позиция тех людей, которые создали здесь мемориал и продолжают эту работу. Государственных денег сюда вложено не было — всё на пожертвования неравнодушных и своими силами.

В Михайловской батарее я купила книгу Юрия Падалки «Пароль: «Севастополь» — как раз про оборону 1941-1942 годов. И там есть воспоминания людей, как батарею забросили после войны, всё растащили на металлолом и чуть ли уже не построили на месте, где были пролиты литры крови и кости лежат слоями, дачи.

Чего нельзя простить

Солнце палило нещадно, мы взяли билеты и приготовились идти через десять минут на экскурсию. Собралась разношёрстная компания — люди из Нижнего, Самары, Тольятти, Кривого Рога, мы из Подмосковья — молодёжь, взрослые, бабушки и дедушки. К нам пришёл экскурсовод Степан, и мы отправились в путешествие во времени.

Вообще такие места — где хранят нашу историю, где видно, что её любят и помнят, где тебе расскажут так о былых событиях, что ты почувствуешь себя в тех самых сороковых годах — лето, пекло, отступать некуда, помощь не придёт, а море розовое от крови — эти места оставляют неизгладимое впечатление и меняют что-то внутри.

Степан рассказывал настолько много и интересно, что я, конечно, всё не смогу пересказать. Внутри батареи много снимков, писем, вещей, найденных здесь. Кое-где даже сохранилась плитка с царских времен. На территории батареи есть ещё братская могила (останков здесь нашли очень много), часовня и пантеон, где на стене написаны имена тех, кто стоял здесь насмерть.

После рассказа экскурсовода, после всех помещений, где держались, дрались, умирали, после вещей — свидетелей войны в пантеоне все становятся в центре в кружок, свет гаснет, а из темноты появляются сотни лиц защитников города и гаснут, превращаясь в пламя множества свечей. Я и так всю экскурсию шмыгала, а тут разревелась совсем.

Мы потом еще долго ходили по берегу, представляли и не могли представить тот ад — когда на клочке суши скопилось 80 тысяч человек, а в море плавали трупы в 6-7 рядов, чувствовали себя счастливыми, потому что мы живём, и не могли простить.

В одном из помещений батареи и в книге «Пароль: «Севастополь» есть одна и та же фотография — огромная колонна военнопленных тянется по всему Херсонесскому полуострову. На много километров. А командиров, комиссаров и евреев расстреливали сразу. Те, кто прошел через немецкие лагеря и умудрился выжить, ещё потом и в советских лагерях отсидели.
Как написал Юрий Вадимович в своей книге: «Понять можно, простить — нельзя».

В последний вечер на Учкуевке мы по традиции покупаем еду и садимся на лавочку — смотреть закат. Учкуевка уже пустынна, почти нет завлекаловок, развлекаловок и забегаловок для отдыхающих, хотя народу на пляже ещё много.

Мы уже идём на остановку, чтобы доехать до вокзала, и наблюдаем сцену. Бродячая собака набрасывается на ту, которая шествует со своей хозяйкой. Бабка в возмущении хочет поколотить бродягу палкой, но на защиту дворняги встаёт другая старушка:
— Зачем ты её? Не надо! Свою побей!
На обратном пути мы тайно пьём вино, закусываем его сливами и мясом, а ночью снится море.

Мария БАХИРЕВА,
фото автора.